IN CHASE OF EMPTINESS
The story
By Oleg Alexandrov
August 2006
The English version of the story in translation process.
I invite to cooperation of literary translators.
____________________________________________________________
В ПОГОНЕ ЗА ПУСТОТОЙ
Повесть
Олег Александров
Глава1
После выключения пульсирующего термоядерного двигателя, работающего на протон–протонном цикле, механизмы
для критерия Лоусона, которого разработала корпорация "Сверх Системы», была включена система подачи из магнитных ловушек протонной и антипротонной плазмы. Потоки вещества и его антипода с огромной
скоростью ринулись в объятья друг друга. И настолько были возбуждены лобовым ударом и крепкими объятиями,что просто аннигилировали, превратившись в световую волну чудовищной силы. И сколько лирики,
сколько поэзии, а сколько физики было в таинстве природы, этого
интимного процесса! Настолько интимного, что человеку дано видеть только плод, рожденный вследствие этого процесса! Рожденного Детища, так необходимого при полетахна световых скоростях.
Через несколько минут неустойчивых пульсаций фотонный двигатель вошел в режим, продолжая разгон.
Ком пребывал в лирическом настроении, комменти-
руя все происходящее на борту.
– Земля! Земля! - Стонал он от смеха. - Как до Вас все
долго доходит!
В «долго доходит» Ком вкладывал особый смысл.
- Это разве шутка, когда ты задаешь вопрос и ждешь
на него ответа 6 месяцев! А ведь дальше - больше, через
год полета на простой вопрос - как дела, Земля ответит через
два года, не раньше! Меня вдруг резанула мысль, как мы
одиноки и как далеки от дома. Мы словно провалились
в бездну, когда прошли над последней планетой Солнечной
системы – Плутоном, разжалованной когда-то учеными в
отряд астероидов. Плутон, тускло освещенный далеким
солнцем величиной с булавочную головку, мрачно и неприветливо
нас проводил в этот дальний путь. Его зияющие трещины и
ударные метеоритные кратеры в сумрачном свете далекого солнца,
казалось, застыли в саркастической усмешке. Они как будто бы
желали нам самого наихудшего в этом пути.
Но эта планета и ее спутник Харон, несмотря на всю свою
холодную неприветливость, казались нам сейчас такими родными,
что у меня заныло сердце. Последняя планета и ее спутник –
дальше черная пустота, усеянная яркими звездами, и больше ничего!
Ни планет, ни солнца.
Куда не посмотришь, вверх, вниз, вправо, влево, везде одна
черная бездна и жуткий космический холод. - Думал я.
Голос Кома оторвал меня от мрачных размышлений:
- Какая погода за бортом, Джеймс? - Он наблюдал
внимательно за мной. Как я, вцепившись руками в подлокотники кресла,
в оцепенении смотрел за удаляющимся
Плутоном, пока тот не исчез в черноте космоса. – Ты так
крепко держишь подлокотники кресла. Смотри, не урони их.
Вся команда разом загоготала, оценив шутку Кома.
Я без обиды принял подколку командира и, взяв себя
в руки, ответил не менее жизнерадостно:
- За бортом ясное небо, ни облачка. Температура минус 270 градусов
по Цельсию, Ком! При такой температуре даже самый капризный газ
гелий превращается в жидкость.
Хорошо, что мы не забыли взять с собой ядерный котел!
Он, оказывается, неплохо греет. А то сопли давно бы замерзли в носу,
как пить дать.
- Ладно, не будем о грустном, - зевнул Ком. - Здесь
дорога к Альфа Центавра без дорожных отелей и забегаловок. Мы
знали это и не забыли прихватить древнее орудие обогрева. Им грелись
еще древние корабли, ледоколы и подводные лодки, да еще электричество
на атомных электростанциях умудрялись добывать. Плохо, что он нам
добавит треков от заряженных частиц в мозгах.
- Уже не добавит, - со знанием дела вмешался Эрик.
- У нас мозги итак уже похожи на пузырьковую камеру и
камеру Вильсона. Все в треках! В общем, хуже уже не будет для настоящих космических волков!
- Так! Все! - Крикнул Ком, хлопая ребром ладони по
пульту управления, хмуря брови с изображением поддельного недовольства.
- Хватит умничать. Впереди четыре года межзвездного перелета. Займемся досугом! Мы совсем забыли, что мы не одни на борту. Объявляю сегодня звездный бал в честь прощания с Плутоном и Хароном и выходом в межзвездное пространство. Назначаю место встречи с прекрасной половиной галактического пространства в баре «Ночная Звезда».
Отправляясь в это путешествие длиною в 9 лет, мы
договорились, что женская и мужская команда будет готовится и отбираться в полет в разных центрах. Мальчики с
девочками должны будут познакомиться только после покидания Солнечной системы. Это был полушуточный эксперимент, который ввел в этот серьезный проект главный в сговоре с биологами нашей компании. По замыслу, такой
подход должен был сократить сроки путешествия лучше,
чем теория относительности Эйнштейна. Которая гласит,
что в объятиях любимой время течет гораздо быстрее, чем
если сидеть на раскаленной сковороде.
Глава 2
Легко скользя по шкале волн необъятного про-
странства.
- Вот он, эффект Доплера! - Воскликнул Сэм. И
вся команда, кроме Кома и его подруги, собралась под
панорамным куполом.
- Смотрите, звезды к нам идут навстречу, побелели и
уже отдают синевой! Они уже на грани исчезновения! Это
было невероятное зрелище! Все звезды, находящиеся впереди
по направлению полета, стали синеть, превращаясь в
ультрафиолетовые точки, исчезающие то там, то здесь.
На смену исчезающим звездам и созвездиям появлялись из
ниоткуда другие. Они появлялись совершенно неожиданно
из черноты космоса. Из инфракрасного спектра - краснели,
белели и пропадали вновь. Исчезая в ультрафиолете, кото-
рый глаз уже не способен воспринимать.
Сзади была другая картина, в точности до наоборот.
Привычные созвездия исчезали в инфракрасном диапазоне
волн и появлялись, а точнее было бы сказать, проявлялись,
как на фотографии, звезды из ультрафиолетовой области
спектра. Синели, краснели и уходили в невидимую инфра-
красную область.
Мы медленно подходили к световому барьеру. Сэм сделал на
пальцах какой-то нехитрый подсчет и бросился в направлении
каюты командира.
- Ком! Ком! - Тряс его Сэм, хрипя от волнения.
– Просыпайся, Ком! Мы проскочили световой барьер! Там
такое творится! Ком, бросив беглый взгляд на хлопающую
ресницами подругу, метнулся вслед за Сэмом, на ходу
натягивая плавки.
- Мы потерялись в пространстве! - С ужасом встретила команда
Кома. – Ком, мы в другом измерении! Мы в другой вселенной!
Командир приказал держать курс на Проксиму, намерено
напрягая голос, так как пока еще не успел ни испугаться,
не проснуться.
- Но Проксима исчезла, командир! - Справедливо заметил Эрик.
Ком стоял с широко открытыми глазами и ртом, наблюдая
совершенно другие созвездия совсем другого неба.
- Немедленно выключить фотонник! - Скомандовал
он. - Боковые флуктуации светового напора могут сместить
нас от заданного направления. Пока мы будем решать эту
головоломку, она никуда не должна исчезнуть. Она просто
перешла в другой диапазон вещания. Ее сейчас должно
быть видно в рентгеновском спектре или в спектре гамма лучей.
Эрик, мне срочно нужен астрономический прибор
преобразования рентгеновских лучей в оптические.
Ком схватил из рук Эрика прибор, похожий на бинокль и,
взглянув в окуляры, изумленно выдохнул:
– Что это? На нас летит каменная глыба величиной с
планету!
Ком не успел договорить, как мы прошили ее на-
сквозь, даже не заметив это. Кроме лавины покалываний в
различных частях организма и вспышек, похожих на искры
в глазах, мы больше не ощутили ничего.
- Что это было!
- Где? - Вопросительно посмотрела на Кома команда.
- Только что на нас летело гигантское космическое
тело!
- Ком, на тебя, может, и летело что-то, ты ведь ушел в
другой спектр частот. Но мы кроме неприятных ощущений
в теле и россыпи искр в глазах, ничего не увидали.
- Ничего себе! - Воскликнул командир. - Мы прошли
сквозь эту дуру, на сверхсветовой скорости и отделались
легким испугом.
- Вот это да, дорогие мои радиослушатели! - Кричал
Ком в монитор передачи на Землю. - Вы слышали, что мы
здесь видели? Или, может быть, Вы видели, что мы здесь
слышали? Теперь это уже не имеет никакого значения. Мы
здесь, на корабле, видим глазами длинные радиоволны и
слышим гул вселенной! Это жуткое ощущение, когда реликтовое
излучение вселенной плавно подбирается к Вашим ушам!
А ведь еще пару-тройку скоростей света, и мы
его увидим! Черный космос станет светлеть, пока не побелеет
совсем! Тогда звезды станут черными. Черными дырами.
В белом космосе! Да, я еще совсем забыл вам сказать,
дорогие радиослушатели, такую мелочь, как то, что мы
только что прошли сквозь какое-то бродячее небесное тело!
Этот скиталец был размерами с комету! И ничего, все довольны
результатом. Мы прошли друг сквозь друга, на скорости
больше световой и отделались лишь легким испугом!
Так сталкиваются между собой галактики, проходя друг
сквозь друга, сталкиваясь только считанными единицами
звезд из миллиардов, которые их составляют… Наши тела,
если считать их не звездной системой, а клеточной, тоже
прошли сквозь тело. А столкнулись только несколько десятков
ядер в атомах, из которых состоят клетки. Несколько десятков
из миллиарда клеток погибли. Что для организма не имеет
никакого значения. Ведь известно, что в организме само по
себе погибает ежесуточно множество клеток. Так что с такой
переделкой мы вполне справились и обошлись без последствий.
Вакуумом оказалась среда, в которой рождаются
электромагнитные волны. Вся наша материя и частицы, из
которых она состоит. Все что мы видим и осязаем. Это всего
лишь дифракции интерференции электромагнитных
волн разных частот. Мир - это просто иллюзия! Масса, в
которую мы так верили, оказалась простым сгустком стоя-
чих волн немыслимо высокой частоты. Все, что мы называ-
ли плотностью - это плотность волн и расстояние между их
гребнями. Расстояние между сжатиями и растяжениями.
Единица и ноль! Вот что определяет бытие! И сознание!
Есть сигнал или его нет.
- Постой, постой, Ком, смутился Сэм ты хочешь сказать,
что вселенная кишит разумом и все эти колебания…
- У нас между клетками расстояние метр, максимум
два. Мгновение, и сигнал передался. Вселенная пронизана
разумом, у которого сигналы между точками идут сотни
миллионов лет! Клетки находятся на гигантских расстояни-
ях.
- Да-а-а, Протянул ктото такой тормозной организм
обзавидовался бы самым медлительным динозаврам! Организмы
микромира живут вообще мгновения. Сотые доли секунды для нас и
целая жизнь для них. Рождение жизни, творение за миллиардные
доли секунды! Мы сейчас столкнулись с совершенно неведомым для человечества. Нам удалось заглянуть туда, куда просто закрыт
доступ любому прибору, находящемуся на Земле. Наш корабль
теперь не только наш дом,но и хороший оптический прибор для
путешествий в неизведанные тайны микромира. Что там земной
циклотрон для ускорения частиц. Жалкое подобие. Итак, мир – иллюзия,
мы это подтвердили практическим путем и в этом сомневаться
не приходится. Мир - это картина на поверхности экрана монитора,
только это все не кристаллическое, а волновое. А энергия - это
амплитуда колебаний, которая может испортить эту картину.
- Исказить или вообще испортить?
- Вообще испортить, превратив картину в простой фон. Утонченная
картина тем яснее, чем меньше энергия на нее затрачена. Энергия
лишена смысла. Это относительная величина. И мы ее скоро расколем.
Энергия только размывает очертания. Что Ком вкладывал в слово
«расколем», он не сказал. Может, он имел в виду, что узнаем про
нее все. А может, и что-то другое.
- Вот, а у меня возник довольно глупый вопрос! - сказал я.
- Можно ли наше сознание натянуть на галактическое
или внедрить в микромир?
-А мы уже внедрились куда-то явно в другое, - ответил Ком.
- И что с нашим временем, непонятно. Земля нас
сейчас просто потеряла, мы для нее исчезли как раз во время
столкновения с той кометой. Земля, когда до нее дойдет
свет, сможет увидеть весь трагизм нашего путешествия.
Когда отважная команда врезалась в планету и пропала навсегда.
А если мы сейчас притормозим корабль, то снова
появимся целыми и невредимыми.
- Космические миражи! Ты зря, Ком, хочеш остановить корабль,
- усмехнулся Эрик. - Еще немного поднажать на педаль, и мы четко зафиксируем спереди по курсу, из чего состоит вакуум, а заодно
сравним данные с тем, что мы увидим позади корабля. А там глядишь, разглядим и очертания абсолютной пустоты. И ничто станет еще чем-то.
А что-то станет ничем. Фракталы. Мир фракталов. Единица, ноль,
ноль, единица. Морзянка. Все кодируется только двумя символами.
Либо что-то есть, либо нет ничего!
- Вся сущность это код, а структура и связи это комбинации.
- А это что? - Воскликнула подруга Кома, которая.
только что присоединилась к наблюдениям. Ее заспанные
глаза, однако, первыми определили что-то непонятное на
встречном небе. Все стали внимательнее всматриваться во
встречные звезды и буквально застыли на месте, когда
некоторые вновь появившиеся очень яркие звездочки стали
сливаться в цепочки. Выстраивая четкие линии. Зрение и
мозг вмиг достроили изображение. Прямо по курсу на черном
небе проявилась как на фотографии надпись:
РОБОТЫ АЛЕКСА.
--------------------------
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДЕТИШКИ!
А далее следовало:
- ТЕБЕ УДАЛОСЬ ПРОШИТЬ СВЕТОВОЙ
БАРЬЕР, НЕЗНАКОМЕЦ! ЗНАЧИТ ТЫ, ДОСТОИН
УВАЖЕНИЯ И ВНИМАНИЯ. Я БУДУ РАД ВИДЕТЬ
ТЕБЯ!
ИЩИ МЕНЯ В ОКРЕСТНОСТЯХ ОДИНОЧНОЙ
ЗВЕЗДЫ БАРНАРДА!
- Летящая звезда Барнарда! - Произнес ошеломленный Ком.
Судорожно глотая воздух. От его мокрого лба,казалось,
шел пар. – Я что-то слышал про нее! Это тусклая одиночная
звезда, красный карлик в созвездии змееносца.
Но скорость, с которой мчится этот карлик по небосводу,
далеко не карликовая. Я бы даже сказал, она просто гигантская.
- Но она совсем в другой стороне от нашего курса! Простонал
Эрик, как будто обращаясь к автору этих темпераментных строк.
- Вы в курсе, где мы а где она, знаменитая летящая Барнарда!
- Эрик, - вздохнул Сэм, - они были в курсе, что это не по
нашему курсу, и хорошо понимали, что человечество сначала
рванет к ближайшей звезде Альфа Центавра.
Поэтому и был поставлен этот рекламный щит на нашем пути.
- Кто-то нас пытается втянуть в какую-то игру! Серьезный
уровень инопланетного разума расположился неподалеку от нас.
- Сколько до Барнарда? - Спросил у штурмана Ком.
- Два с лишним парсека, - ответил штурман. Штурман понял
намерения Кома и добавил:
- Мы не сможем вернуться на Землю, командир.
Ком с прикушенной нижней губой повернулся к штурману,
затем окинул взглядом всю команду.
– Я только спросил, какое расстояние до звезды Барнарда.
- Произнес он, отрицательно мотая головой и пожимая плечами.
Штурман тоже окинул взглядом команду и поняв по
их лицам все. Все, что они думают. Улыбаясь, успокоил
командира:
- Ком, я только сказал, что мы можем не вернуться. Я
же не сказал, что мы не вернемся!
Ком глубоко вздохнул. Его взгляд рассеянно пробежал по лицам
команды и, пройдя через стекло иллюминатора, затерялся где-то в бесконечности.
Одиночная звезда Барнарда, что ты нам приготовила!
- Вдруг звезда ответила Кому слабым проблеском.
Ком промолчал. Он только широко открыл глаза, набрал
полную грудь воздуха и быстро выдохнул.
- Макс, - обратился он к штурману. - Координатная
сетка стала другой. За месяц надо переделать звездное не-
бо. И не забудь на ней отметить дорогу домой.
- Ком! - Бодро ответил штурман. - Я начну с того, что
первым делом отмечу дорогу домой!
- Хорошо, Макс! Договорились. Начни с Барнарда и
сразу переходи к звезде по имени Солнце.
Штурман с улыбкой посмотрел на Кома и погрузился
в расчеты.
- Итак, летящая звезда Барнарда!
Мы изменили курс, послав в сторону Солнца пакет
информации, которая должна быть принята на Земле через
два года. И помчались в порывах звездного ветра в
неизвестное, уходя в глубины космоса все дальше и дальше.
продолжение следует...........
SPRING LEAVES OF MARS
The Story
By Oleg Alexandrov
The English version of the story in translation process.
I invite to cooperation of literary translators.
Copyright 2007.
___________________________________________________________
ВЕСЕННИЕ ЛИСТЬЯ МАРСА
Рассказ
Олег Александров.
На Марсе шла закладка второй марсианской базы. Майкл
сажал модули а Томсон их принимал
Это была база в три раза больше первой. Но самое
главное, она была спроектирована так, что имела
неограниченные возможности расширения.
- Давай! Давай! - Кричал Томсон. Он был такой ма-
ленький с высоты 100 метров.
-Левее! Еще левее! - Дребезжали наушники от его
резкого голоса.
Он держал в правой руке сигнальный флаг и был похож
на букашку. Мощные команды Томсона никак
не вписывались в его образ, который рисовал через окно
кабины,с высоты 100 метров, мозг Майкла .
Художники такое волшебное превращение размеров предмета
объясняли ему простым, но странным словом -
перспектива. Что этим словом они хотели сказать, показывая
свои картины, Майкл понять не мог. Они объясняли,
что перспектива - это такое уменьшение размеров с расстоянием.
Но в своей ситуации Майкл понял это слово однозначнопо-своему:
«У меня нет перспективы, попасть точно в цель,чтобы посадить
этот хренов, модуль в нужное место».
Томсон продолжал яростно кричать. Его брань так
резонировала с деталями шлема Майкла, что, казалось,
шлем сейчас разлетится вдребезги.
- Куда ты прешь, идиот! Я тебе говорю - левее.
- Какой, к черту, левее!
- Левее, идиот! Левее!
- Томсон, У меня в ход уже пошла инер-
ция. И меня безнадежно прет вправо.
- Левее! Левее! не унимался Томсон
-Томсон, Ты куда смотрел, кретин! Тебе твое «левее»
надо было орать, на пять минут раньше! Теперь все!
Поздно!
Мы два года отрабатывали эти посадочные операции
на Земле. Но как же все было по другому, в этом ржавом
безмолвии лишенной души планеты. Кстати, о душе чужой
планеты и нас, дерзких самозванцах: мы сейчас создаем
новый организм, и он постепенно наполняется нашими душами.
Потом прилетят еще 36 человек. И вес душ на этой планете
пополнится. Затем тысяча, миллион. Ну а где миллион, там
и до миллиарда рукой подать. Два, три миллиарда - и Марс
будет наполненной полноценной душой планетой.
С большим креном модуль с Майклом, наконец, понесло влево.
В это «влево» Майкл вложил все остатки топлива. Однако
он перестарался и дал слишком много левой реактивной
тяги. Едва не зацепив «Оазис» - прозрачный лабораторный
блок, он, ломая посадочные стойки, забурился в красную
марсианскую пыль, как раз стороной, где был расположен
входной гермолюк. Его силовой элемент повело и
заблокировало. Нарушилась герметичность входного люка,
и воздух из модуля со свистом устремился наружу.
К счастью Майкл, успел быстро задраить свой шлем
прозрачным гермозабралом. Иначе с таким же свистом и
безвозвратно воздух устремился бы наружу из его легких.
Кровь в жилах закипела бы, и дух вмиг испарился бы,
унося с собой в пространство весь его драгоценный жизненный
опыт. Все его шебутное детство пошло бы насмарку.
У Майкла не пробегала перед глазами, как говорят
многие, вся жизнь в этот момент. У него не пробегали
отрывки из его жизни, когда он научился летать и получил
права пилота в 16 лет. Не вспомнилось, как в 1995 году
окончил университет в г. Лафайет, штат Индиана, по спе-
циальности авиационного техника. Как служил в частях
ВМФ США, а затем в Льюисском исследовательском цен-
тре летчиков-испытателей. Как испытывал реактивные са-
молеты, в том числе и знаменитый экспериментальный
аэрокосмический самолет АL-555. Как оказался в группе
астронавтов корпорации.
Все его возможности и весь драгоценный опыт военного
летчика были направлены на то, чтобы в течении секунды
оценить всю обстановку. И сделать что-то одно: или
мягко посадить зонд, сделав маневр «подрыва» двигателя-
ми по крену, или, бросив джойстик посадки, закрыть забра-
ло и включить наддув легкого скафандра. Не он понял, а
его интуиция оценила безнадежно малое время для вклю-
чения креновых двигателей.
Да, в отличие от сборки орбитальной модульной
станции, когда при ошибке в сближении можно ожидать
подходящего момента часами и даже уйти на второй виток,
на Марсе операции «стыковки с поверхностью» проходили
на таком эмоциональном надрыве, что пульс редко у кого
опускался ниже 140. Потому что у пилота в распоряжении
были считанные секунды. Малейший просчет грозил в
лучшем случае поломкой посадочных опор, которые
восстанавливать, находясь в скафандре, ничем не лучше
каторги в каменоломне. Ведь чтобы согнуть руку в локте, надо
прилагать усилие в 50 килограмм.
Он конечно мог легким движением пальца включить автоматику посадки
но ....
Мешало одно только но.....
Это вечное но....
-Это было просто ....не интересно!
- Сел, идиот! - Рявкнул сам на себя Майкл. Удары его
сердца и пульс в висках сотрясали модуль 140 раз в секун-
ду.
Модуль представлял собой огромную металлическую
бочку диаметром 8 метров и высотой 10. Это был большой
жилой блок, имеющий три палубы и пять одиночных кают.
Отсеки в модуле имели перестраиваемые переборки. Такая
конструкция модулей позволяла перестраивать внутрен-
нюю конфигурацию, как душе угодно. Это было все равно,
что мебель передвигать в квартире, чтобы не приедалась
одна и та же обстановка.
- Первый блин комом! - Сказал Майкл, когда при-
марсился. Его голова была где-то между ногами.
- Это, скорее, уже и не блин и не Ком, - отозвался
Томсон. - Ком сейчас на отдыхе. Потом полетит на звезды.
А мы здесь возись с этой кухонной посудой. Такую-то
мать.
У Майкла в шлемофоне еще слабо шипели остатки
уходящего из модуля воздуха когда Томсон подошел к
модулю и внимательно осмотрел его снаружи.
Правая часть люка была погнута, и там зияла
довольно большая щель. В нее можно было просунуть ла-
донь. Если бы не мешала перчатка скафандра.
- Не плачь, старина,Пропел Томсон, мы сделаем силовую
накладку и выправим люк на том складном стапеле, что
нам втюхали при загрузке запасного инвентаря. Эти из
АКСа заставили это сделать и вот теперь мы им воспользуемся.
Они не втюхали, а впарили этот свой стапель.
Майкл рассмеялся:
- Томсон, ты же знаешь, мы не плачем. Только если
безобидную букашку случайно задавим. А насчет стапеля -
это они наш зонд так хреново посадили.
- Не перекладывай свои ошибки на других!
- Хорошо, не буду, но программу посадки писали они.
- А рукояткой тоже они вертели?
- Ты где там? - Томсон попытался заглянуть в щелку
между люком и обечайкой.
- Кстати, Томсон. Ты не поверишь, но с большой вы-
соты большие тела вроде тебя похожи на маленьких бука-
шек. Это называется «перспектива».
Слова Майкла заставили Томсона призадуматься.
- Томсон, если бы не эти две поломанные лапы модуля, лежал
бы ты сейчас под ним и не шевелился. Вот такая,
б-б-блин, п-п-п-перспектива. - Запыхтел Майкл, пытаясь
приоткрыть крышку люка. - Теперь понял?
- Да ладно, друг, у меня эта версия тоже к-к-к-
крутилась в г-г-г-г-голове, когда ты пых-пых падал пря-ха-
ха-мо-хо нах-а ме-хе-ня. Пыхтел над люком Томсрн Она не
открывается!
- Давай еще!
Они снова напряглись и, пыхтя в унисон, начали
вновь пытаться приоткрыть люк.
- И ты орал мне. – «кретин»! На меня! На меня! Тебе
что, жить на-ха-хадоело?
- Она не открывается, Том. Я в мышеловке. С досадой
крикнул Майкл.
Томсон продолжал о своем о святом:
- Хуже было бы, если бы ты с блоком зацепил оранжерею.
Вот поели бы тогда свежей редиски.
- Лично я предпочитаю поми…..д-д-д-дд-оры. - На
слоге «доры» простой парень Майкл, просто вышиб люк
ногой.
-Вот она как выглядит. Эта запасная « Планета»!!!
Восторженно произнес Майкл. Когда выбрался из модуля.
Майкл уже хотел снять шлем и вдохнуть полную
грудь того, что здесь называется атмосферой. Но переду-
мал. И проблема здесь не в том, что ее здесь практически
нет, а в том, что при таком вздохе легкие лопнут, как
воздушный шарик. Ему пришлось вдохнуть то, что было внутри
скафандра после аварийной посадки.
- Томсон, там еще и огурцы растут с бананами. -
Продолжал тему Майкл. - Тебе за огурцы не обидно?
- Огурцы - неплохо, но картошка мне все заменит.
Простая Жареная картошка на Марсе!
продолжение следует..........
DANGEROUS SPIRALS
(Lunar chronicles)
Story
By Oleg Alexandrov
The English version of the story in translation process.
I invite to cooperation of literary translators.
I have written this story in 2006.
Copyright 2007.
___________________________________________________________
ОПАСНЫЕ СПИРАЛИ
Рассказ.
- Линк! Я застрял на орбите 4 километра! Подо мной
только что пулей пролетела брошенная база Аполло-15! Я
едва не вошел в пик горы Хэдли! Линк, я буду самой по-
следней гнидой, если солгу тебе, но меня от верхней точки
горы разделяло расстояние не более вытянутой руки! Я не
знаю, почему, но после пролета над пиком меня закрутило
и стало беспорядочно вращать. Что делать?
- Не паникуй, Лаф, самое страшное позади. Ты не
врезался в четырехкилометровый пик горы. А закрутить
тебя могло каким то полем. Ты на скорости 1,5 километра в
секунду прошел в полуметре над скалами! Это очень боль-
шая энергия взаимодействия полей. Сейчас ты будешь ухо-
дить в апоселений, набирая высоту. Не ломай голову, из-за
чего тебя закрутило. В этом мы разберемся после того, как
ты вернешься целым и здоровым.
На Земле происходило невообразимое - дележ планет,
а точнее, их ресурсов и территорий.
Лунные ковбои, рассекающие серые лунные просторы
на железных мустангах, состоящих из ракетных двигателей
и топливных баков, смотрелись эффектно!
Эти мустанги не имели герметичных кабин, ковбои прыгали
в седло прямо в скафандрах. Невероятно легкие, выполненные
из интеллектуальных, «думающих» нанотрубок, эти скафандры
выполняли волю их обладателей. Это были не только вторая кожа,
второе тело, но и лунная станция, и межпланетный корабль.
И убежище.
Такое решение делало чрезвычайно маневренными и легкими
транспортные личные средства перемещения людей и грузов.
Лунные мустанги напоминали легкие вертолеты середины
прошлого столетия с длинными поплавками, которые когда-то эксплуатировались на Земле. То были воздушные мотоциклы,
которые почему-то тогда так и не нашли особого спроса.
Космические мотоциклы быстро нашли свое достойное место
среди лунных ландшафтов. Они имели тоже поплавки, но не
для посадки на воду. Это были баки для хранения топлива
и опоры для посадки.- Линк, я уже не вернусь. Моя песня спета.
- Заткнись, Лаф! Сейчас ты уйдешь в апоцентр, и тебя
там перехватят наши люди. У нас с тобой в запасе 8 минут,
чтобы определить твою левую орбиту, куда тебя бросило
взрывом.
- Линк, на следующем витке меня влепит в скалы так,
что от меня даже пыли не останется. Ее параметры мы
должны определить за четверть витка.
- Спокойно, парень, я тебя прошу! Успокойся, Лаф.
Вспомни, когда ты прошел над базой в направлении пика,
который в четырех километрах от нее, прошло не более
трех секунд. Над какой точкой пика ты пролетел?
- Линк, да про какую ты точку говоришь? Какую точ-
ку ты вообще сможешь определить, когда летишь быстрее
пули в три раза!
Лаф плавно удалялся от пика и от лунной поверхно-
сти. Было похоже, что скорость замедляется, проскаки-
вающий внизу серый безжизненный ландшафт замедлил
свой бег до привычного плавного течения. Приближалась
верхняя точка орбиты, куда его зашвырнуло после прохода
самой низкой точки орбиты Апоселений. Но корабль пере-
хвата прошел от Лафа на расстоянии одного километра и
пришел слишком поздно. Параметры гиблой орбиты были
определены неправильно, и теперь его несло в ад. После
подкидывания на высоту 1000 километров над Луной он
начал обратный спуск. Это был закон небесной механики,
который не возможно нарушить, дрыгая в безвоздушном
пространстве руками и ногами. Этот закон не нарушить
никакими выкрутасами. Только ракетные двигатели могли
бы спасти незадачливого космического бойца. Они у него
конечно же были. Но горючее для них покинуло баки еще
до того страшного взрыва, который затормозил орбиталь-
ную скорость всего на 100 метров в секунду. И этого ни-
чтожного по космическим меркам изменения в орбиталь-
ной скорости, хватило для просадки самой низкой точки
эллипса орбиты до перицентра в 4 километра.
- Линк, меня не смогли перехватить. - Голос Линка
дрожал. - Я возвращаюсь.
В эти пересохшие от страха слова Лаф вложил все
свое чувство обреченности.
- Лаф, ты пройдешь левее прежней траектории над
скалами. Там перед базой Аполло сильный маскон. Орбита
не повториться точь-в-точь. Тебя сместит влево. Ты же
помнишь, Линкс и Тайгер уже ходили над этой точкой. Там
гравитационное склонение влево. Так что спокойно, па-
рень!
- Лаф, на втором витке чуть не снес своим телом че-
тырехкилометровый пик Хэдли, Пройдя в его седловине на
расстоянии каких то 150 метров от первой пролетной точ-
ки. Аномалия гравитации, создаваемая каким-то уплотне-
нием в теле Луны, отклонила траекторию его орбиты влево,
как раз на эту спасительную сотню метров. Эти аномалии
были хорошо изучены еще в 20 веке с искусственных спут-
ников Луны. Масконы являлись, по-видимому, остатками
огромных многокилометровых железокаменных астероидов,
которые когда-то врезались в тело молодой Луны. И
остались в ее глубинах навсегда. Создавая постепенно со-
временный ее облик, они, как изюм в теле сдобных було-
чек, сидели в теле Луны и наводили гравитационные поме-
хи. От таких помех траектории лунных спутников гуляли
то вправо, то влево от расчетных траекторий. И хотя на
лунных картах уже давно поместили все точки масконов,
появилось непонятное - блуждающие масконы. Эти маско-
ны, конечно, не перемещались под поверхностью застыв-
шей еще миллиарды лет назад Луны. Но по каким-то непо-
нятным причинам они изменяли свои гравитационные за-
ряды, пробегаясь волной от одного маскона к другому, соз-
давая впечатление перемещения. Маскон, сместивший ор-
биту Лафа влево, был размерами около двадцати километ-
ров. Это была изюмина размером с марсианский Фобос
- Линк, я выхожу на второй виток. Как слышно? Прием!
беспомощный Лаф проходил четвертый виток над горой Хэдли.
И на пятом должен был уже неминуемо войти в левый его
склон.
Он отчаянно боролся за свою жизнь, дрыгая руками и
ногами. Он знал, что в безвоздушном пространстве и неве-
сомости это - бесполезное занятие. Однако надо было что-
то делать, не важно, что. Надо было сопротивляться, и все.
Точка. Сопротивляться неминуемой гибели. А как это де-
лать - не важно. Лаф чувствовал себя на дне бесконечно
глубокого колодца со скользкими стеклянными стенами.
Эти стеклянные стены были покрыты слизью и были таки-
ми зеркально гладкими и отвесными, что не то, что не за
что было зацепиться, вообще смысла не имело понятие
«что-либо цеплять». На дне этого бездонного колодца была
трясина из той же вязкой слизи, которая его медленно заса-
сывала в свою бездонную глубину. Он дрыгался, извивался,
пытался хвататься за скользкие стены, но руки его безна-
дежно скользили. Вязкая трясина сковывала движение и
медленно поглощала тело Лафа в свое жерло. Его уже ста-
ли совсем покидать мужество и хладнокровие, когда на дно
колодца, наконец, спустили веревку, за которую ему даже
не нужно было хвататься. Это была особая веревка - она
сама хватала.
…Космический перехват, наконец, сам в автоматиче-
ском режиме зацепил тело Лафа. Захват сработал настолько
четко, что спустя пару минут он уже сидел в шлюзовой ка-
мере, в шоке и не в состоянии произнести не единого слова.
Однако тело его ликовало! Оно было спасено!!!
____________________________________________________________
THE CHANCE
Story
By Oleg Alexandrov
The English version of the story in translation process.
I invite to cooperation of literary translators.
I have written this story in 2006.
Copyright 2007.
---------------------------------------
ШАНС
Повесть
Олег Александров
1.
-Парни, я говорю, это похоже на следы. Как если бы
миллионы лет назад здесь была экспедиция. Я, конечно, это
сказал не всерьез. Однако, глядя на эти странные образова-
ния в грунте, ничего другого и в голову прийти не могло.
- Это цепочка мелких кратеров! – живо, но с каким то
напряжением пояснил Ком.
Берик мягко толкнул меня в бок и улыбнулся:
- Троих дотащит «Боливар»!
Программа нашей экспедиции подходила к заверше-
нию. Тогда на МЭКе оставался последний зонд, и трое из
нашей многонациональной команды должны были высадиться
на Фобосе с малыми запасами горючего.
Проверив свое снаряжение, мы молча заплыли в
шлюзовой отсек. Полтора года скитания в дальнем космосе
за миллионы километров от Земли наложило на нас харак-
терный отпечаток усталости и безразличия. Все хорошо
понимали, что первые шаги человека на Фобосе могут ока-
заться для нас последними.
Выйдя на внутреннюю орбиту вокруг Марса, близкую по
параметрам к его спутнику, мы приступили к сближению.
Спутник был черным продолговатым телом, длиной два-
дцать и шириной 13 километров, ориентированный своей
главной осью к Марсу. По официальному научному пред-
ставлению, это был астероид, захваченный миллиарды лет
назад притяжением Марса. Изрытый бесчисленными крате-
рами и трещинами, он походил издалека на гигантскую
картофелину неправильной формы или на пористую губку
бодягу. Когда-то такая вот «бодяга» 20 километров в диа-
метре врезалась в землю на космической скорости и, по
версии зоологов, разом вышибла дух из всех земных дино-
завров.
Астероид-убийца был таких же размеров, как и Фо-
бос. Температура его поверхности на освещенной солнцем
точке составляла не более 20 градусов тепла и резко падала
в тени, достигая отметки ниже 180 градусов, создавая, та-
ким образом, не особенно благоприятные условия для сис-
тем жизнеобеспечения зонда и наших скафандров. Батарей
питание на обогрев и поддержку жизнедеятельности ска-
фандра не хватало, и если бы не изотопный RTG генератор,
то десятичасовые прогулки вне зонда были бы просто нере-
альными.
RTG – это генератор электроэнергии и тепла на ра-
диоизотопах. Такими вот изотопами когда-то интриганы
травили неугодных лиц. Истинные герои, настоящие парни
делают только реально полезные дела для общества и по-
этому используют полоний для продвижения в глубину
вселенной.
На сближение зонд шел пологой скруткой. С каждым
витком орбита равномерно по спирали становилась все ни-
же. Таким маневром мы хотели, не торопясь, получить пер-
вое представление о природе этого холодного, неприветли-
вого спутника. Мы облетели его пятнадцать раз, пока не
заметили красную каменную глыбу, резко выделявшуюся
на черной, как сажа, поверхности Фобоса. О таком объекте
сообщалось еще в семидесятых годах с пролетного автома-
тического аппарата «Викинг». Глыба находилась на сторо-
не, обращенной к Марсу и, видимо, была заброшена сюда с
Марса какой-то исполинской силой. Поэтому именно здесь
решено было посадить зонд.
Посадка Боливара практически ничем не отличалась
от операции причаливания. Мы просто выполняли все про-
цедуры, которые отработали при многочисленных стыков-
ках.
Зонд медленно сближался с Фобосом. До его поверх-
ности оставалось сто метров, когда Берик начал отсчитывать метраж
до поверхности. Он упер свой лоб в иллюминатор с такой
силой, что, казалось еще немного поднажмет и выдавит его.
- Сорок метров. Скорость сближения два метра в се-
кунду, - сообщил Берик.
- Включить верньеры, двигатели посадки! - крикнул
Ком!
- Верньеры включены, тяга сто, - ответил я.
- Тридцать метров, - продолжал Берик обратный от-
счет метража до поверхности. - Скорость сближения - пол-
тора метра в секунду.
- Пятнадцать метров. Зависли. Скорость сближения
нулевая! Начинается подъем!
- Отключить верньерные двигатели! - Скомандовал
Ком.
- Верньерные двигатели отключены! - Последовал
ответ.
- Ок!
- Ну, Фобос, лови нас в свои объятия!
Дальнейший спуск происходил в свободном падении.
Зонд медленно разгонялся, прибавляя скорость каждую се-
кунду на 1 мм. Эти мизерные миллиметры в секунду быст-
ро складывались в метры, и скорость разгона ощущалась
уже визуально.
До поверхности оставалось десять метров, когда Бе-
рик начал обратный отсчет последнего этапа. Этапа посад-
ки.
- Девять ……восемь……семь….шесть…..
- Включить верньеры!
- Верньеры включены!
- Три …..Два … Зависание!
- Включить выстрелы! - Крикнул Ком
- Загарпунь его, Берик! - Азартно завопил я.
Глухие выстрелы слегка содрогнули зонд. Звуковая
волна не пошла в пустоту, она несколько раз пробежала по
обшивке корабля. Звякнуло несколько деталей корпуса, и
от посадочных лап полетели стальные когти, увлекая за со-
бой специальный такелаж - четыре гарпуна и кевларовые
фалы. Когти впились в тело Фобоса на три метра. Такое
приспособление позволяло притянуть зонд фалами к Фобо-
су намертво, чтобы произвести глубокое бурение. Если это-
го не сделать, то зонд просто будет подниматься над ме-
стом бурения, опираясь на бур. При этом сам бур не углубится
в него ни на метр. Мы, в таком случае, стали бы
сверлить не буром породу Фобоса под нами, а «Боливаром»
пустоту над нами.
- Есть касание!
- Ну вот, парни, еще одно историческое касание Это Фобос!!!!.
Мы проверили снаряжение, стравили воздух в кабине
и по очереди выплыли из входного люка на поверхность
Фобоса.
Передвижение по Фобосу ничем не отличалось от
плавания с аквалангом. Такой способ нам пришел в головы
как-то сам собой. Мы, как взвешенные частицы, плавали
над поверхностью Фобоса, медленно оседая на него.
Сначала это смотрелось не очень эффектно, пока мы
не научились в совершенстве владеть своим телом и дру-
гими вспомогательными приспособлениями.
Командир первым осел на поверхность спутника-ас-
тероида, стараясь сохранять вертикальное положение тела.
Это необходимо было сделать для первого символического
шага на спутнике Марса. Держась за переборку зонда, он
вдавил себя, а точнее, свою ногу в грунт Фобоса. Его исто-
рическая речь почти ничем не отличалась от речи Армст-
ронга, когда тот первым из землян касался лунного грунта.
Мы решили сделать эту речь традицией для себя и наших
потомков, куда бы они ни ступали и к чему бы ни прикаса-
лись. «Это маленький шаг на Фобосе для человека, но ог-
ромный скачок для человечества».
Слово Гагарина во время взлета - «ПОЕХАЛИ» - и
«ПЕРВЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ШАГ» Армстронга стали нашей
традицией.
Ком затем накрыл для истории первый след прозрач-
ным лексановым колпаком толщиной в дюйм, который
обеспечит недосягаемость и историческую ценность этого касания ногой… и понес какую-то ахинею, написанную и заученную
им от различных заказчиков. То он предлагал жевать какую
то жвачку, то вдруг переходил к большой стирке и доволь-
но авторитетно заявлял, что стиральный порошок, который
он предлагает, это все то, что обеспечило эту миссию человечества,
Со стороны непросвещенный человек, нашел бы ди-
агноз и для Кома. Причем вынес бы моментально и беспо-
воротно – ГРОМКОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. Тем более,
если этот человек пропустил первые вступительные слова.
Я в своей жизни еще не испытывал такую пытку, ко-
гда хочется смеяться, но нельзя. Ком был серьезен и пре-
дельно сосредоточен. Ему нужно было все это сделать без
единой запинки. Ровно и гладко. Это у меня вызывало еще больший при-
ступ смеха, который я терпел в силу своей воли и возмож-
ностей.
- Ком, когда ты закончишь эту долбанную рекламу
и позовешь нас вслед за собой? - Плакал я от сме-
ха и не мог вытирать слезы, потому что был в скафандре.
Не то что слезы стереть, -почесаться нельзя.
Покончив с рекламой, Ком принял горизонтальное
положение, плавно лег на грунт и сделал мощный гребок
двумя руками. Его, как птицу, понесло над Фобосом, мед-
ленно вращая. Спустя двадцать минут присоединились к
нему и мы.
Быстро освоив инерционную стабилизацию положе-
ния тела в пространстве, мы решили, что все же удобнее
для наблюдений будет классическая походка. То есть, вер-
тикальная, с отталкиванием ногами. Когда глаза находятся
не над грунтом, а на высоте человеческого роста. Грунт
сильно проскальзывал под ногами. Ногу просто невозмож-
но было сцепить с грунтом, чтобы найти опору и оттолк-
нуться.
- Все, парни! - Весело крикнул Берик. Не знаю, как
Вы, но я уже выбрал себе идеальный способ перемещения в
этой полуневесомости! - Он воткнул шест в грунт, включил
маховики и, описав довольно красивую дугу над точкой
упора шеста, полетел почти параллельно поверхности Фо-
боса, плавно снижаясь.
Теперь, когда все было успешно освоено и закрепле-
но, мы, используя двухметровые шесты для более дальних
бросков и опору своих ног для более мелких маневров, ре-
шительно приближались к объекту, который возвышался
над поверхностью Фобоса на 50-80 метров. Огромная, в
миллионы тонн, глыба медленно накрыла нас своей тенью.
Она имела цвет ржавого железа с зеленоватым оттенком и,
ярко выделяясь на черном грунте, казалась здесь совер-
шенно некстати. Мрачные рваные ее очертания и черная
тень, отбрасываемая на сотню метров, не вызывали прият-
ных ассоциаций.
- Ты, Джеймс, пойдешь и осмотришь скалу. Наметишь точ-
ки для забора образцов, - сказал Командир.
- Мы с Бериком посмотрим на те два кратера и возь-
мем несколько проб. Постарайся почаще докладывать ре-
зультаты.
- Ок, – ответил я и обогнул скалу.
Свой обход дальше я совершал в мертвой тишине,
периодически нарушаемой шипением рации. Я вдруг резко
ощутил себя бесконечно одиноким. Меня отделяло от Земли 50 миллионов километров. А от друзей - эта проклятая
глыба. Меня не так тревожило расстояние до Земли сейчас,
как этот барьер между мной и товарищами. Глыбу проши-
вали радиоволны, но очень слабо.
Зашипела рация:
- Что это за красные пятна, Берик? Что это, по-
твоему?
- Ты знаешь, Ком, я тебе точно скажу, что это!
- Ну, скажи мне, Берик, не криви душой.
- Ком, я тебе скажу точно и даже не покривлю ду-
шой! Хрен его знает - вот что это такое!
- Спасибо, Берик, я всегда тебя считал настоящим
ученым. Что тебя не спросишь - ты все, блин, знаешь!
- Самое главное, Ком, то, что я не кривлю душой.
- Да, Берик, я знаю, ты не из тех ежиков, которые не
знают ни хрена, да еще забывают!
Мне стало немного получше. Друзья там, вдалеке, за
этой скалой нашли что то интересное и вели компетентную
беседу.
- Джеймс! - Раздался в наушниках голос Кома. Его
обращение заставило меня окончательно избавиться от не-
приятных раздумий. - Как у тебя дела? Прием!
- Все в порядке, парни! – Весело, как ребенок, ото-
звался я и продолжил с энтузиазмом изучение объекта.
Хорошо осмотрев глыбу и выбрав наверху удобный
карниз, я немного отступил и легким толчком оттолкнулся
от поверхности Фобоса. Конечно, на Фобосе я весил не более одного килограмма вместе со всем снаряжением, так
что мне удалось прыгнуть на сорок – пятьдесят метров
вверх. Мягко коснувшись карниза на выступе скалы баш-
маком и балансируя инерционной системой стабилизации
скафандра, я тут же заскользил вниз, но удержался, зацепив
носком башмака какой то выступ. Скала в верхней части
выглядела довольно странно. Слоистая ноздреватая ее
структура была похожа на земной ракушечник.
- Ракушняк, - усмехнулся я такому глупому сравне-
нию в этом черном безжизненном мире.
Медленно поднимаясь к верхней точке скалы, я слег-
ка отталкивался передним кантом ноги от ее поверхности.
Пыль, покрывавшая скалу, невыносимо скользила, и носок
башмака постоянно проскальзывал, заставляя продумывать
каждый шаг, каждое движение.
- Ладно, все в порядке, - слабо прозвучал голос Кома.
-Как мы и предполагали, это куски оплавленного никеля с
железом. Пока хватит. Сам Фобос, похоже, представляет
собой хорошо слепленный снежок вперемешку с бриллиан-
тами. Собираем снаряжение. Пробы пока оставим здесь - и
к Джеймсу.
- Джеймс, как слышно, прием!
- Слышно хорошо, но слабо. Продолжаю вести на-
блюдения.
Наконец, я достиг вершины скалы, и мне открылась
красивая панорама. Я стоял на вершине скалы гордо, ну,
примерно как горный орел. Хотя и был, вероятнее всего, похож на полководца, захватившего
Фобос. По крайней мере, второй вариант того, как я выгля-
дел, мне больше нравился.
-У тебя все в порядке? Джеймс! - Слабо прозвучал в
наушниках голос Кома. - Что там с камнем? Обещает он
что-нибудь интересное?
- Все нормально, - ответил я, - она оказалась еще
крупнее, чем мы предполагали!
- Я понял. А почему сигнал такой слабый?
- Я сейчас нахожусь по другую ее сторону. Видимо,
радиопрозрачность слабая.
- Опс! - Поймал я себя на мысли. Затем продолжил ее
вслух.
- Ком, это не горная порода. Это что угодно, но не
горная порода. Скала задерживает сигнал, как будто это
огромный кусок свинца или железа с никелем. Только не-
понятно, почему она красно-желтого цвета.
- Что там еще, - раздраженно перебил меня Ком. Он,
видимо, был озабочен какой-то проблемой в своем секторе
обзора и явно не желал слышать еще о каких-то проблемах.
Я это почувствовал как-то нутром. У Берика с Комом была
проблема.
Посмотрев быстро вниз, я увидел его неуклюжую
из-за скафандра фигуру, торопливо передвигавшуюся по
направлению к какому-то блестящему предмету, куда вела
странная петляющая борозда непонятной природы. Забыв
про находку, несмотря на огромную по земным меркам вы-
соту, я быстро оказался рядом с командиром. Мы
одновременно неслись к Берику плавными летящими
скачками. Я увидел, как, добежав до края кратера, он скло-
нился над чем-то, полузарытым в грунт. Еще немного - и
мы были рядом с ним. Взглянув на предмет, я тут же с ужа-
сом попятился назад. Что-то оказалось человеком в ска-
фандре, который лежал ничком на самой кромке кратера.
- Смотрите, на нем мой скафандр с моим номером! -
С диким ужасом заорал Берик. Меня начала охватывать
паника. Находка была действительно зловещей. Галлюци-
нации или что-то, связанное с этим, исключались. Здесь, в
этом далеком, забытом мире, в мире, который который никто
никогда не видел, лежал космонавт в скафандре Берика.
Я всегда признавал, что во всех ситуациях наша ко-
манда была невозмутимой и хладнокровной. Но тут я по-
чувствовал, как три железных парня начинают сдавать по-
зиции. Мы, без сомнений, могли бы сойти с ума, если бы в
ту же минуту нас не ослепила яркая вспышка и не полетели
обрывки какой-то изоляции, шланги и осколки зонда, кото-
рые, как град, обрушились на нас, барабаня по скафандрам
и шлемам. Это хорошо нас взбодрило. Сомнений не было.
Дружно обернувшись к зонду, мы разом поняли, что обре-
чены.
2.
Сердце мое бешено билось. К горлу подступила тош-
нота.
- Почему я еще жив? – мелькнула у меня мысль.
- Ты еще живой, Джеймс? - Хриплым голосом спро-
сил меня Берик. Уперев локоть в грунт, я плавно откинулся
на спину. Берик двоился у меня в глазах. Кома рядом не
было.
- Где Ком? - Твердо, но негромко спросил я.
- После второго удара его швырнуло на тысячу мет-
ров вверх. Слабое притяжение Фобоса не в силах было вернуть
его обратно, и через несколько минут он затерялся в пространстве.
Я посмотрел вверх, по сторонам, потом на Берика.
-Что с нами произошло? Я ничего ни помню!
Берик безнадежно махнул рукой и с горечью отвер-
нулся.
Я отвел взгляд и рассеянно что-то пробормотал, даже
не осознавая, что.
- Ты знаешь, что нам конец? Мы трупы, Джеймс, -
указал Берик в сторону, туда, где полчаса назад стоял кра-
савец «Боливар».
Теперь на его месте зияла огромная яма с изрытыми
краями. Обломки зонда и какая-то пыль еще продолжали
медленно сыпаться на наши обалдевшие головы.
На меня накатило какое-то безумие. Я сидел на зад-
нице, уперев локти в грунт, и орал.
- Берик, ты полчаса назад орал, что нашел чей-то труп в
твоем скафандре. Теперь ты показываешь пальцем на какую то
гребаную яму и кричишь, что там наши трупы. Там, куда ты
показываешь пальцем, я никаких трупов не вижу. Ты мне покажи
не где трупы, а где наш зонд. Я ударил несколько раз в грунт
локтем и вскоре успокоился. Мы долго молчали, обливаясь потом,
который невозможно было ничем смахнуть. Хуже пытки не придумать.
Я вспомнил то время, когда по Земле буквально летало предчувствие экспедиции на Марс. Это было чувство Марса. Оно буквально висело в воздухе. Все понимали, что это уже неизбежно. Все тогда просто преобразилось в сердцах людей. Все стали добрее и, главное, стали
смотретьв одну сторону. И говорить об одном. Можно сказать, пла-
нета Земля заговорила на одном языке – ЯЗЫКЕ РАЗУМА.
Заговорила о том, что человечество готовится не к скачку, а
к взлету. К моральному и качественному взлету. Все человечество.
Да, это начиналась вторая великая эпоха возрождения.
А сейчас я чувствовал, как смерть подкрадывается
неизбежно к моей глотке.
- Послушай, Берик, - нарушил я гнетущую тишину. -
Пройдут годы. Десятки лет. - Заговорил я чуть ли не по
Ильфу и Петрову, - и наши благодарные потомки однажды
найдут нас здесь. Можно представить, как они поломают
голову над четвертым беднягой.
Джеймс, - без выражения протянул Берик. - Ком вряд
ли вернется на Фобос. Они поломают голову над вторым
Бериком.
Я закрыл глаза, и перед моим взором побежали кар-
тины поисковых операций через 15-20 лет.
Я приподнялся и плавно занял верикальное положе-
ние; за моей спиной тянулся шлейф фобосианской пыли.
Эта муть оседала очень медленно.
- Три часа нам осталось болтаться
на этом свете. Парень. Три часа.
- А что ты, Джеймс, про тот свет расскажешь?
Я промолчал. Гнетущая мысль о неминуемой гибели
разгоралась в моем сознании все сильнее, медленно пре-
вращаясь в мучительную пытку. Периодически меня охва-
тывал панический ужас. Хотелось, обезумев, бежать куда
попало.
- Джеймс, - стал откровенно признаваться Берик, по-
вторяя мои мысли. - Меня периодически охватывает пани-
ка. Хочется бежать куда-нибудь отсюда. Но бежать некуда.
Я усмехнулся такому совпадению мыслей и произнес:
- У меня та же беда, Берик. Кстати, у Джека Лондона
есть рассказ «Костер». Там парнишка промочил ноги при
морозе 70 градусов и медленно замерзал в белом безмолвии
северного края. Он тоже хотел бежать, не зная, куда. Так
вот тот парнишка хорошо подумал, все взвесил и решил,
что нет ничего глупее, чем бегать, как курица с отрезанной
головой. Именно такое сравнение ему тогда пришло в голо-
ву. Раз суждено погибнуть здесь, то лучше уж держаться
достойно.
Через минуту молчания Берик нашел, как продол-
жить беседу.
- Да, Джеймс, похоже, ситуация повторилась, а белое
безмолвие превратилось в черную бездну. У нас еще есть
просторы побегать, а каково было русским парням в зато-
нувшей подводной лодке Курск, когда остатки команды
собрались в девятом отсеке, за которым, следовал тупик и
глухая стена, в которую они отчаянно стучали. Но никто не
услышал их. Никто не открыл.
- У нас ситуация гораздо лучше, - согласился я. - И
просторы, какие просторы.
С этим внезапно обретенным спокойствием мы от-
правились к таинственному объекту, облаченному в ска-
фандр Берика.
- Джеймс, я тоже читал этот рассказ, там есть послед-
ние слова про звезды, которые кувыркались и плясали в
морозном небе, злорадно наблюдая за тем парнем. Наши с
тобой звезды, похоже, впились в нас, как волки, своими
немигающими глазами.
Я взглянул на небо. За нами с холодным безразличи-
ем наблюдали мириады ярких застывших волчьих глаз, ту-
по ожидая, когда мы, наконец, перестанем двигаться и тоже
застынем в неподвижности на миллиарды лет.
Вдруг в бесконечной россыпи звезд одна очень яркая
точка замерцала и закувыркалась, медленно увеличиваясь в
размерах. Примерно в ста метрах от нас упал Ком.
- Берик, похоже, притяжение Фобоса не такое уж и
малое, как кажется на первый взгляд.
Мы попытались связаться с Комом на расстоянии, но
он молчал.
- Он мертв! - Глядя на показания внешнего прибора
состояния организма, констатировал Берик, когда мы по-
дошли и склонились над полузарытым в грунт Комом.
- Он мертв, - повторил Берик снова.
Наступила мертвая тишина. И лишь только пульс
бешено стучал в висках, как секундомер, отсчитывая по-
следние часы нашей с Бериком жизни.
Меня все же прошибла слеза, как я ни сдерживался.
Про Берика я не могу ничего сказать, я не видел его лица
сквозь позолоченное забрало шлема. Но я уверен, настрое-
ние у нас обоих было очень скверное.
- Ком, ты вернулся, - будто в бреду, качая головой,
жмурясь и выжимая скупые слезы из глаз, промычал я.
Нас плавно накрыло ночной тенью, и поверхность
Фобоса окрасилась в темно-коричневый цвет.
- Какая жуткая ночь, - с грустью глядя на Кома, про-
изнес Берик.
Я взглянул на небо Фобоса, Гигантский Марс молча
висел над нами, медленно вращаясь. Точнее было бы ска-
зать, что мы летели над Марсом вместе с Фобосом, как на
огромной орбитальной станции. Под нами медленно про-
плывали Марсианские каньоны, ущелья, кратеры. Все было
похоже на страшный, но удивительный сон.
- Давай Кома отнесем к скале! - Вдруг предложил Бе-
рик. Его голос излучал такой оптимизм и уют, что мне на
мгновение показалось, что мы здесь, на Фобосе, в полном
порядке. В таком порядке, какой не снился нам даже на
Земле.
- Там вечная тень, под ее навесом, - начал было он.
- С вечной температурой –180 градусов, - подхватил
я. -Заморозит его до окаменения.
- Ок! Джеймс, этого не оспорит никто. И, хотя клетки
его тела разрушатся, сама структура организма останется.
А это главное! Как говорит Главный, ничто не определяет
так сущность всего на свете, как информация, структура и
связи. Это силовой треугольник нашей жизни.
- Еще энергию надо было ему включить в этот спи-
сок.
-А что – энергия? Если есть связи, то к ее потокам ты
всегда подключишься. Хотя он сумел доказать, что энергия
на самом деле - это не то, что все думают. Энергия - это
относительная абстракция, на пальцах не объяснишь.
- Эх, житие мое! - Я в порыве чувств подхватил Кома
и двинулся к скале.
- Джеймс! - Окликнул меня Берик. - Навес с другой
стороны скалы, надо ее обогнуть, давай, неси его с этой
стороны, здесь ближе!
- Я тебя понял, Берик! Надо бы еще разобраться с тем
астронавтом-двойником. Заглянуть ему в лицо. Хотя вре-
мени у нас и так в обрез.
- Буквально в обрез, Джеймс, - согласился Берик.
Берика всякий раз бросало в жар от малейшей мысли
про двойника, и вся щетина на его теле вставала дыбом.
- Если ты себя нашел, то где-то здесь должны валять-
ся и мы с Комом. Логично?
Какую долю стресса способен выдержать организм
человека? Любую. Я это понял здесь, на Фобосе, когда мы
приблизились к месту, где лежал Берик. Мы остолбенели
не меньше, чем когда увидели в первый раз труп второго
Берика. Его на месте не было! От него даже не осталось
выемки, как если бы откинуть полуутопленный в грунт ка-
мень. От него не осталось ничего! Мы хрипели, свистели,
тяжело дыша от волнения.
-Джей, это не то место! К трупу вела борозда от той
скалы, он, видимо, куда-то полз. И замер в бессилии у
кромки кратера, - хрипло членя фразы, сказал Берик.
-Точно, Берик! - Подтвердил я. – Мы, похоже, не туда
прискакали!
Определив истинное место, мы быстро добрались до
него – все было на месте. Наши следы. Борозда. Кромка
кратера. Труп астронавта лежащий ничком и застывший на
миллиарды лет.
- Ладно, Джей, Пусть парень спит спокойно. Он и так
здесь натерпелся, бедняга. - Голос Берика был подавлен-
ным. - Я не хочу сейчас решать эту загадку.
- А потом? - Усмехнулся я.
- Поспим - увидим, Джеймс.
- Так вот, - продолжил Берик свой научный монолог,
- нарушил связи, перетасовал структуру - и больше ты ее не
восстановишь. И неважно, черви тебя разволокли во все
стороны или прах по ветру развеяли, все одно.
- Энди Смит тоже говорил что-то про структуру. Он
говорил: «Если ты наметил структуру, то у тебя получится
рисунок».
- Правильно, Джеймс, если ты сохранил структуру, у
тебя не пропадет рисунок.
- Берик, а как же фантом и пресловутая душа, запер-
тая в телесную оболочку? Что-то молчит наука, когда кры-
са не дышит.
Берик резко остановился и взглянул на меня своей
огромной золотой шайбой, в которой мерцало мое отраже-
ние. Мы передвигались против солнца и опустили свои зо-
лотые забрала на шлемах.
- Джеймс, - сорванным хриплым голосом простонал
Берик. - Это все лирика. Про душу и фантомов. А то, что
тебе говорю я, - это физика. Тебе выбирать.
В принципе, человек всегда навязывал суровой при-
роде, работающей по законам физики, свою жалкую лири-
ку.
У Берика голос стал превращаться в нечто забавное и
смешное. При его разговоре пропадали слоги и даже целые
слова, превращаясь в хрип, свист или шипение. Меня стало
раздирать от смеха. Я смеялся и не мог ничего с собой сде-
лать. Я остановился и понял, что начинаю сходить с ума.
Берик быстро сориентировался, подскочил ко мне и двинул
меня кулаком по шлему со всего размаха. Мне это очень
помогло. Я говорю «очень», потому что я стал осознавать,
что еще немного - и в моих мозгах начались бы необрати-
мые процессы, которые бы привели к необратимым послед-
ствиям.
- Ну и как, Джеймс? Ты обнулил свои ячейки? - Все
еще хриплым, но уже четким голосом поинтересовался Бе-
рик.
Я стоял и рассеянно сопел.
- Да, Берик, спасибо. Ты, кажется, вовремя нажал на
сброс, и я обновил оперативную память от зацикливания.
Но и твой голос тоже обрел, видимо, устойчивость. Уроки
и тесты Главного на психоустойчивость в невыносимых
условиях, похоже, дают свои положительные результаты.
Психический удар он научил парировать хорошо.
Признаюсь честно, если бы не его методика «Молния», я
бы уже давно свихнулся здесь, на Фобосе. Хотя все же ме-
тодике я дал бы новое название: Громоотвод.
Меня вдруг охватила злоба за то, что Берик так бес-
церемонно дал мне по башке. Мне сильно захотелось вле-
пить ему не менее сочный подзатыльник.
-Ты все же сильный парень, Берик. - Сказал я, выдав-
ливая из себя дружелюбный тон. - Несмотря на то, что я бы
тебя положил на ринге в первом же раунде. Ты невозмутим
и спокоен даже в такой тревожной обстановке.
- Да ладно, Джеймс, - чувствуя липовый тон, ответил
Берик. - Просто у меня было больше тестов, уроков по пси-
хическому выживанию. Ты еще не представляешь, что с
нами вытворяли в отряде космонавтов АКС по тестам на
крышеустойчивость. У кого-то от таких перегрузок просто
срывало крышу и уносило вдаль. А насчет ринга и первого
раунда, Джеймс, то мы еще посмотрим, когда выберемся
отсюда.
- Вы-бе-ре-мся? - По слогам прошептал я и добавил
громко: - нет, Берик, ты теперь не вызовешь у меня истери-
ческого смеха. Даже и не пытайся. Кстати, Берик, для меня
это новый термин – «крышеустойчивость».
- Да ладно, Джеймс, не бери в голову. Это так, игра
слов. Что-то вроде головоустойчивости. Ну, ты понял, в
общем.
- Клади Кома ближе к скале, вот под этим выступом!
–Деловито произнес Берик, когда мы подошли к гигант-
скому камню. Положив акккуратно Кома под выступом,
создающим при любом положении солнца вечную тень, мы
полусидя устроились рядом. Кислорода в ранцах остава-
лось не более чем на двадцать минут у меня и десять у Бе-
рика.
- Лихо ты дышишь, Берик! - Мрачно заметил я. - На
пять минут больше, чем я.
Нам пришлось хорошо повозиться с какой-то непо-
нятной породой. Мы с Комом потели, как лошади, вонзая
свои грунтозаборники. И дышали, дышали…
- Берик, я ставлю таймер на отсечку кислорода по
твоим запасам. Мы уснем вместе.
Берик вяло усмехнулся: - Ну вот, Джеймс, мне на
свадьбе пожелали прожить с невестой сто лет счастливо и
умереть в один день от оргазма. А я вот здесь сейчас с то-
бой, за десятки километров от нее, приму отсечку кислоро-
да, в одну минуту, в одну секунду.
Наш диалог стал походить на переговоры военных
летчиков во время ведения воздушного боя, когда пере-
грузки зашкаливают за 10 единиц. Батареи питания в ран-
цах подмерзли, и система терморегулирования стала ски-
сать на глазах. Мы замерзали.
- Джеймс, - задал последний вопрос Берик, сделав ог-
ромное усилие всей свое жизненной стойкости. Это был
странный, не соответствующий ситуации вопрос. -Ты очень
странно вел себя, когда осматривал камень. У тебя был го-
лос …
- Это не камень, - опередив его вопрос, отрезал я, -
это… самородок.
Берик больше ничего не произнес. Его стоны и за-
медленное дыхание соответствовали состоянию организма,
которое называется «потеря сознания». Это не мой ответ
его отключил, нет. Это суровая действительность физики,
которой нет дела до барахтающегося в попытке выжить
организма.…
- Золотой самородок, - грустно договорил я сам себе.
От местной суровой «физики» у меня тоже поплыли
круги перед глазами. По телу пошли судороги. Тело совер-
шенно онемело и стало чужим. Я стал медленно, но уве-
ренно проваливаться в небытие. Помраченное сознание на-
рисовало красивый пейзаж. Я оказался снова на вершине
гигантской скалы со скальным молотком в руках. Я ударил
им по выступу на вершине несколько раз. Окалина, покры-
вающая скалу, как будто хрупкая скорлупа, стала с треском
лопаться, превращаясь в пласты, и сползать вниз. Через не-
сколько минут скала полностью сбросила с себя твердую
корку и засияла в лучах солнца ослепительным бриллиан-
товым блеском. Это был алмазный самородок! Я стоял на
вершине сияющей алмазной горы, в лучах славы, и чувст-
вовал радость абсолютного победителя. Но вдруг я как-то
неловко шевельнулся, и алмазный самородок величиной с
небоскреб стал рассыпаться, меня подхватил какой-то не-
ведомый поток обжигающего раскаленного ветра и алмаз-
ной бриллиантовой пыли. Вихрь раскаленной пыли хлестал
по телу, и было похоже, что в тело впиваются тысячи ост-
рых игл. От такого неприятного ощущения я с хрустом
сжал кулаки с такой силой, что очнулся от жуткой боли в
пальцах. Открыв глаза и корчась от судорожной боли, я
попытался повернуться на бок, чтобы в последний раз
взглянуть на Берика и Кома. Но провалился в пустоту.
*********
Фобос. 2040 год. Экспедиция Международного
Объединения Государственных Космических Объединений
(МОГКО)
- Гвиана! Гвиана! Докладывает Пер. Здесь разброса-
ны тела не трех, а шести астронавтов. Как слышно, прием.
- Вы с ума сошли, Пер! - Гневно ответила через 40
минут Гвиана.
- Гвиана! Я только что обнаружил седьмого!
Он лежит ничком на самой кромке кратера. Полузарытый в
грунт!
- Гвиана, - с диким ужасом заорал, Пер. - У него на
рукаве скафандра ….мое имя!
В ту же минуту голос Пера прервался. И, как оказа-
лось - навсегда.
- Центр! Центр! Говорит Гвиана. Немедленно готовь-
те базу к возвращению, мы потеряли троих на Фобосе.
продолжение следует..............
I have decided to start to publish my literary projects. I wish to begin with fantastic stories. The English version of the story in translation process.
I invite to cooperation of literary translators.
I have written this story in 2006.
Copyright 2007.
HOT WALK
By Oleg Alexandrov
............................................
ГОРЯЧАЯ ПРОГУЛКА
Олег Александров
Рассказ
(из серии популярного экстрима)
Тогда тот, кто сидел на джойстике управления бати-
планом, произнес серьезно:
- Мы, как будто насекомые в вязком ликере.
Разведчики сидели в батиплане, корпус которого выдержи-
вал давление в сто пятьдесят атмосфер. Это было больше,
чем давление на поверхности Венеры. И это успокаивало.
Иначе в любой момент могло раздавить в лепешку без та-
ких резервов прочности. Мы глядели в толстые стекла ил-
люминаторов толщиной в полметра! Они, эти стекла, имели
многослойную конструкцию с активной продувкой холод-
ным газом между слоями. В другом случае эти стекла пре-
вратились бы в слякоть и стекли бы наружу. И тогда бы
пахнуло бы в наши лица ветерком в сто атмосфер и темпе-
ратурой в полтысячи градусов.
- Люк, посмотри, за бортом не слишком холодно? -
Попросил командир.
- Ровно 500 градусов выше нуля! Довольно тепло!
Командир посмотрел в окна и увидел поверхность
Венеры.
– Да, на этом пляже не хватает только девушек в ми-
ни-бикини.
- Нет, ты, Кальвин, точно садист! - Ответил шуткой
Бруно. Он готовил снаряжение для выхода своему напар-
нику.
Край горизонта Венеры призматически был выпук-
лым, как рыбий глаз. Атмосфера Венеры была настолько
плотной, что наблюдалось искривление лучей света. Если
хорошо посмотреть вдаль в самый мощный телескоп и при-
глядеться, то можно увидеть свой затылок. Просто бред
какой-то, а не планета! Лучи, отраженные от затылка, при-
дут, огибая планету, прямо в глаза наблюдателя.
- В какое полушарие нас закинул этот ураган в слоях
атмосферы, когда мы спускались на парашюте?
-Спросил Кальвин Бруно.
-В Ночное! Это южнее экватора на двести миль. Ме-
ридиан двадцать пятый с копейками.
- Какая жуть, - подхватил диалог третий разведчик.
Его прозвали Серветом. Он должен был сделать историче-
ский шаг на Венере. Это шоу не переплюнула пока еще не
одна экстремальная космическая тусовка. Поверхность Ве-
неры светилась тусклым красным светом, как раскаленная
железка в кузнице. За такую красоту можно многое отдать.
Хотя в принципе, далеко ходить не надо, можно такую кра-
соту увидеть, если залезть в огромную печку, когда огонь
уже погас, но угли еще раскалены докрасна. Только на Ве-
нере температура слегка побольше. Да и печка пошире. Это
такая печка - размером с Землю.
Командир сказал спокойным голосом: - Сервет!
И Сервет вздрогнул.
- Пора, парень, пора!
Сервет молча проглотил этот приговор, стараясь не
показать свое состояние. Внутри его организма была печка
раза в два горячее, чем на Венере. Там все клокотало, фыр-
кало и стреляло от страха. Пульс послушно отстукивал
свои положенные 160 ударов в секунду. Но батиплан это не
содрогало. Его многослойная броня общей толщиной в
полтора метра должна была, кроме температуры, терпеть
еще и чудовищное давление. Это все равно, что подводная
лодка на глубине 1 километр.
- Земля на связи! - Крикнул Джордано
- Ок, экстрим начинается! Операция «Дырявый са-
пог», извините, «Резиновый сапог», пошла. Полный вперед!
Бедняга Сервет уже не мог бороться за состояние
своей внешности перед камерами онлайн. Эта внешность
по замыслу режиссеров шоу должна была соответствовать
мужественной. Но ее Сервет отпустил на самотек. Его
трясло. Добровольно стать Джордано Бруно в этом пекле
мало кто выразил желание. И поэтому на слабости Сервета
никто не обращал внимания.
- Удачи тебе, Сервет, я твой Кальвин*. У тебя в запа-
се два часа, парень, не более, помни об этом.
*Когда-то протестанты перещеголяли католиков в
преследовании свободного изучения природы. Кельвин
сжег Сервета, когда тот подошел вплотную к открытию
кровообращения, и при этом заставил его жарить живым
два часа.
Сервет вдруг как-то успокоился, и на его лице поя-
вилось уже знакомое изображение безразличия к опасно-
сти.
Натянув снаряжение, Сервет вошел в шлюзовую ка-
меру. Он был похож на огромного чешуйчатого броненос-
ца. Вроде того, кто топчет на Земле мины и спускается на
большие морские глубины. Скафандр выдерживал давление
в сто десять атмосфер и был снабжен активной теплозащи-
той. Это было очень сложное и дорогое сооружение. Не
одежда, а сооружение. Астронавт, как черепаха в толстом
панцире, не мог передвигаться, и его должна была подхва-
тить после покидания внешнего люка за шиворот специ-
альная кранбалка. Она же его и учила делать первые шаги.
Кальвин задраил за Серветом люк в шлюзовую каме-
ру и включил систему выравнивания давления. Венера со
страшным свистом, шипением и ревом ворвалась в шлюзо-
вую камеру. Сервета стала обдувать раскаленная струя ве-
нерианской атмосферы, и он вспыхнул красным пламенем.
- Я, как те парни из первого Аполло, - мрачно поду-
мал Сервет. – Жаль, у них не было такого снаряжения. Как
ни странно, но картина была в точности такая же, и все, кто
знал о том далеком прошлом, когда пионеры космоса сго-
рали заживо на тренировках в космических отсеках, не-
вольно вспомнили американцев, погибших в битве за Луну
– Гриссома, Чаффи и Уайта.
Они заживо сгорели в герметичном отсеке в атмо-
сфере кабины из чистого кислорода. Надо отдать должное
тем парням, которые двинулись дальше. Потому что атмо-
сферу в кабине конструкторы так и не поменяли. Поменяли
только облицовку салона и категорически попросили вни-
мательно следить за электропроводкой в кабине.
- О-о-о-о-о, что это? - Взревел комментатор реалити-
шоу. Он не понимал, что творится в шлюзовом отсеке.
Конструкторы, как всегда, погружены сами в себя, и не де-
лятся всякими техническими нюансами.
На Земле шла трансляция событий на Венере в пря-
мом эфире.
- Мама, мама, смотри астронавтики горят! - заплакал
какой то ребенок у телевизора.
Планета с ужасом наблюдала это нечеловеческое
шоу. Со всех сторон планету в миг захлестнул бурный про-
тест ярых сторонников нравственности и борцов с насили-
ем на голубых экранах.
Сервет сначала задымился сизым дымком, а потом
вспыхнул ярким пламенем. Это горели на нем всякие мик-
рочастицы и жирные следы, оставленные потными пальца-
ми. Сервет вспыхнул и погас. Включился секундомер гонки
пекла к его телу. Пекло постепенно пропитывало скафандр,
проникая в него все глубже и глубже. На его пути стояла
система охлаждения скафандра, но она постепенно и необ-
ратимо сдавала позиции. Взять на Венере холод негде.
Здесь запасы холода хранятся в специальных тепловых ак-
кумуляторах. У Сервета в ранце тоже был такой. Но это
был аварийный запас. Основной холодок поступал через
шланг вместе с воздухом и электроэнергией из батиплана.
- Шоудиджей! Немедленно прекратить трансляцию
этого чудовищного эксперимента.
Распоряжение волной прошлось по отделам цен-
трального координатора этого шоу.
- Всем! Всем! Всем! срочно прекратить прямую
трансляцию этого драматического события!
- на Венеру отправлен приказ к немедленному воз-
вращению
- то будет аварийное покидание планеты, - нашелся
комментатор.
Следующий кадр пришел вовремя.
-что это? - воскликнул комментатор. Они в
панике покидают не планету, а свой батиплан! Так, первый
пошел!
Второй пош…. Второй пош….
Дорогие дамы и господа, пошел только первый, вто-
рой не идет. Значит, у них там все в полном порядке. Да-
вайте не будем горячиться о ситуации на горячей планете, а
просто за ними понаблюдаем!
Сервет пристегнул карабин к тросу кран-балки и по-
кинул люк.
- Так, на себя трос, на себя! – начал подавать коман-
ды Кальвин. Он сейчас сходит с трапа.
- Я тебе говорю, Бруно, на себя! Трос слишком слаб...
В шлемофонах раздались вопли и Сервет упал на
раскаленную сковородку лицом в грунт, потому что кра-
новщик Бруно не успел вытравить ослабленный трос. На
котором должен был повиснуть Сервет, как Буратино на
гвоздике у Карабаса Барабаса.
На земле прокомментировали это событие как то, что
парень засмотрелся на местные красоты, и просто оступил-
ся с крыльца.
Сервет лежал на раскаленной докрасна сковороде
Венеры, и перекатывался с одного бока на другой.
- У меня уже один бок поджарился, вашу мать. Бру-
но, ты что там спишь?
- Заело лебедку. Ответил Бруно.
У Сервета на миг похолодело внутри. Это очень кон-
трастировало с тем пеклом, которое его окружало со всех
сторон. Он без посторонней помощи не мог даже толком
пошевелиться.
- Да вы что, совсем обалдели там? Вы знаете, что это
такое. Это значит, что я не смогу вернуться. Вашу мать!
Как только одна сторона скафандра Сервета припека-
ла, покрываясь румяной корочкой, он, перекатываясь, под-
ставлял другую, но встать не мог.
Наконец, Бруно вытравил фал, и поднял груду сверх-
прочного панциря, внутри которого находился Сервет, на
ноги.
- Это первый шаг человека…. и так далее, - произнес
Сервет дрожащим голосом. - Держась за древко флага, ко-
торое так и не смог вонзить в твердый грунт планеты.
У комментатора событий на Венере было другое
мнение по поводу первого исторического шага.
- Дамы и Господа, Сервет решил сделать первый шаг
более обширнее. И это символично! Это более широкий
взгляд на местную экзотику. Я бы даже сказал более широ-
кий охват поверхности для первого касания человеком пла-
неты. Это, господа, не шаг это поглощение планеты! Это
значит, Венера стала женщиной. Но Вы сами видели, как
это он сделал. Как сделал! Красавец! Настоящий мужчина.
Прыжком овладел ею. Она под ним - он сверху. Боже мой,
все как в жизни! Ну, вы сами все видели, дорогие Дамы и
Адамы.
- А здесь не плохо! – взбодрился, наконец, Сервет,
когда ему подали в скаф удвоенную дозу холодного возду-
ха. Сказочная Красота.
- Остаться не хочешь? - крикнул Кальвин.
- Когда-нибудь здесь будут ходить в одних шортах, -
ответил невпопад Сервет.
Через двадцать минут сигналы достигли Земли.
- Нет, вы слышали что он сказал? Ему там не плохо.
Только что-то быстро он встал на ноги! Видимо, космос все
же сказывается на некоторых мужских функциях. Хотя,
надо сказать, пять минут в таких жарких объятиях тоже не-
плохо. Вы знаете, дорогие дамы и господа, я все же здесь
немного ошибаюсь. Да, должен в этом признаться. Жаркие
объятия будут продолжаться еще как минимум два часа.
Хотя, давайте не будем строить всякие домыслы а
просто за ними понаблюдаем!
Сервет возвращался плохо. Сначала заклинило гер-
моподшипник на левой руке, потом на правой. Он не мог
двинуть ни одной рукой. Затем заело гермоподшипник на
правой ноге. Сервет висел в проеме люка беспомощный и
обреченный. Он вообще не мог шевельнуться.
- Что делать? Уже пошел третий час пребывания.
Меня уже пожирает эта огненная девочка! - орал Сервет.
- Ком бы сейчас придумал, что сделать! - вздохнул
Кальвин. К его горлу подошла тошнота.
- Сервет парень! Потерпи еще не много, мы отправи-
ли на Землю запрос, может там что-то придумают.
Это был ужас, когда Сервет услышал, а потом и по-
чувствовал, как что-то шипит в районе соединения рукава
со скафандром. Шипение усиливалось и уже порядком
прижигало его плечо.
- У меня прогорает вкладыш на подшипнике! Време-
ни не более десяти минут!
- Бруно, твою мать, придумай что-нибудь!
- Что придумать! Что ты от меня требуешь приду-
мать?
- Как его затолкать! В шлюзовую камеру!
- Ты что орешь, твою мать! Я что могу придумать?
Манипулятор правый тоже сломался. А левый не достанет.
Нас Венера пожирает! Надо убираться отсюда!
Сервет задергался. Температура подскочила уже до
пятидесяти градусов. Это точка плавления парафина. Сер-
вет понял, что сам ничего ни придумаешь, никто не приду-
мает и принял командование по своему спасению на себя.
- Так! - крикнул он, быстро задрайте внешний люк.
- Но мы тебя не можем оставить снаружи!
- Слушайте меня внимательно! Сейчас же задрайте
люк. Я остаюсь пока снаружи.
Бруно включил механизм люка. Люк медленно с за-
еданиями подчинился команде.
- Так, отлично! Теперь откачайте в шлюзовой камере
газ до одной атмосферы.
- Отлично!
- Бруно, а теперь быстро открой внешний люк. Глав-
ное быстро. Ты понял, парень? От скорости открытия люка
зависит моя жизнь!
Бруно включил на полную катушку привод внешнего
люка и разница давления, в сто атмосфер буквально всоса-
ла Сервета в шлюзовую камеру. Если пробка выскакивает
из шампанского, то Сервет как пробка от шампанского,
влетел в бутылку шлюзового отсека. Причем, с такой чудо-
вищной силой, что ударился о переборку и просто выру-
бился.
- Так нормально? - спросил Сервета Бруно
Сервет молчал.
- Сервет, скорость открытия люка была нормальная?
- повторил Бруно снова.
В ответ - тишина.
- Бруно ты слышал мощный удар о стенку щлюзовой
камеры? Стукнул кулаком по стенке Кальвин.
- Да.
- Что, да? Это Сервет влетел в нее. Он
внутри и, похоже, в глубоком нокауте. Закрывай внешний
люк. Делай атмосферу и открывай внутренний. Будем при-
нимать бродягу!
